Осипова Аврора Михайловна

О военном детстве вспоминает Аврора Михайловна Осипова, жительница г.Протвино Московской области.

Наша семья в 1941 г. жила в г. Серпухове в районе Занарской фабрики, директором которой был отец. Вокруг фабрики стояли бараки, в них жили рабочие, и дом для инженерных работников. Возле дома рос сад, а мои родители разводили там цветы и посадили три липы. Наши окна выходили на мост через Оку.

Утром 22 июня 1941 г. т. Молотов по радио объявил, что началась война. Все мужчины нашего Занарского района собрались около клуба им. Кагановича, шумели, обсуждали. В самом начале войны в городе было спокойно, но к августу немцы на бомбардировщиках точно по графику утром и вечером летели на Москву. Их полет даже мы, дети, узнавали по гулу, отличавшемуся от гула наших самолетов. Со стороны Москвы нам были видны вспышки. Рядом с домом, в сосновом бору, поставили зенитки, которые вели огонь по немецкой авиации, раскаты были очень громкие. Те бомбы, что немцы не сбросили на Москву, сбрасывали на Серпухов, но главной целью был мост через Оку. В нашем районе жители построили убежище – узкие траншеи 2-3 метра глубиной, накрытые досками и присыпанные землей. Некоторые смельчаки во время бомбежек не прятались в убежища, оставались дома.

К осени немцы приблизились к Серпухову. Мы пошли в школу 1 сентября, но через 3 дня нас распустили в связи с опасной обстановкой. Серпуховские дети не учились 41/42 год. Фашисты обстреливали город из зениток. Женщины в противогазах и с щипцами для тушения фугасных снарядов днями и ночами дежурили на крышах. Понимая возможность сдачи города, на предприятиях сжигали архивы, имущество прятали по домам. Немцы сбрасывали листовки с предложением перейти на их сторону, листовка являлась пропуском.

В совхозе «Большевик» не был собран урожай. На полях остались морковка, свёкла, капуста… Мы, дети, бегали на поля и собирали овощи.

Однажды отец пришел домой с телогрейкой и сапогами – его назначили в партизанский отряд. А семью, маму и четверых детей, ночью в конце сентября 1941 г. отправили в деревню Шахлово, где жили наши родственники. Там тоже было тревожно – недалеко проходила линия фронта. В каждой избе размещались по 18-20 бойцов. Спали на полу. Однажды ночью произошел трагический случай: вскочивший по тревоге солдат спросонья выстрелил прямо в избе и убил мою тетю Полю, спавшую на кровати с 9-месячным ребенком. Она только и произнесла: «Ребята, что же вы делаете?»

На вышедших из боя солдат страшно было смотреть: грязные, в рваной одежде, некоторые перевязанные. Но друг другу помогали. Глядя на них, мы, дети, ревели вместе с женщинами. Но скоро подошли хорошо вооруженные и одетые сибирские войска.

Пленные немцы выглядели нелепо – тело закутывали в одеяло, на голове – подушка. С ноября стояли морозы, и немцы, одетые в легкие шинели и хромовые сапоги, пытались согреться.

В ноябре 1941 г. нашу семью отправили в эвакуацию в Сибирь. Ехали в теплушках, которые обогревались металлической печкой. Когда тронулись, поезд обстреляли. В соседней теплушке почти все погибли, а мы успели выскочить и убежать. Было очень страшно. На больших станциях нас кормили похлебкой и кашей, давали ведро на вагон. У всех завелись вши. Чтобы отапливать теплушку, я и мальчик, ехавший вместе с нами, на остановках лазили в вагон с коксом. Взрослым этого делать было никак нельзя – охрана бы застрелила.

Так мы проездили несколько месяцев. В Сибири нас не приняли, тогда мы поехали в г.Кинель Куйбышевской области (ныне Самарской области), где прожили 1 год. Там я закончила 6-й класс. В эвакуации мы, так же как в вагоне, стояли в большой очереди за тарелкой супа и кашей. Во время войны мы не болели, хотя обувь была драная, летом ходили босиком даже в лес. Я не пропустила ни одного урока, да и другие дети не болели.

В 1943 г. мы вернулись в Серпухов. В нашей квартире жили чужие люди, имущество пропало. Нам дали 2 комнаты в бывшем барском доме (дом не сохранился). Мама шила телогрейки, продавала их или меняла в деревне на картошку. Мы, дети, тоже ходили в деревню, иногда за день приходилось пройти больше 30 км, было тяжело, но мы не жаловались. Папы с нами не было, он выполнял задание партии, а какое – никогда не рассказывал.

9 мая в 2 часа ночи объявили о Победе! Все вскочили, бегали в одних ночных рубашках, кричали, плакали. Утром весь город вышел на улицу. Смех и плач стояли над Серпуховом. Хотя многие потеряли близких, праздник был общим.

Первый послевоенный 1946 год запомнился тем, что был очень голодным. Я училась в школе №24. На урок приносили каждому кусочек хлебушка. Мы с жадностью его съедали.

Несмотря на то, что школа была женская, нас учили колоть штыком, стрелять из винтовки, пользоваться рацией. Осенью нас посылали в совхоз «Большевик» убирать урожай. Рядом с нами работали пленные немцы, их было много. Немцы были молчаливые, смешно одетые. Они построили несколько домов в совхозе.

Материал опубликовала Ольга Баутина, руководитель проекта «Мы вас помним».

Источник: http://www.world-war.ru/voennye-gody-v-serpuxove/