Никулин Александр Васильевич


Никулин Александр Васильевич, 1926 года рождения.  Первый день войны встретил в Липицах. Ему было тогда 15 лет, закончил он к тому времени 7 класс. Жил в Москве, а в Липицы приезжал во время каникул к родным.

3 октября 1941 года прибыл учеником на завод «Электросвет» города Москвы. Завод собрались эвакуировать. Из 40 работающих станков оставалось всего 7. Когда освободили подмосковный угольный бассейн, то рабочих направили на восстановление шахт.  Молодого парня брали как специалиста.        «Очень хотелось на фронт, но нас не брали добровольцами. Приходилось работать на шахтах в Туле. Лопату в руки и работать!», вспоминает Александр Васильевич. Он вместе с другими рабочими три раза был в завалах, для него это было самое страшное.

Желание попасть на фронт не пропадало.  Мы ходили к военкомату и просились добровольцами, но безрезультатно. Однажды нас заметил командир, и говорит:

— Чего вы, ребята, тут делаете?

— На фронт хотим!

— Надо подстричься наголо. Нас остригли, пришли через два дня к военкомату, но нас даже не пустили.  Начальник сказал: «Надоели мне лысые!»

Но мы все равно добились своего, и в середине 44 года убежали на фронт в эшелоне с углем, отправлявшимся в Москву.

В Москве к нам, 6 комсомольцам, приехал майор с воинской части. Командир дал команду переодеться (а мы были в обмотках, гимнастерки выгорели). В военкомате выдали обмундирование морского пехотинца. Поехали на Киевский вокзал и там распределили в Рогачевскую дивизию. Эшелоны с военными уходили в разных направлениях. И вот мы поехали: куда едем, как едем, мы не знали. Нас засунули всех в один вагон и сказали, что скоро приедем, станция, вроде, называлась Опухлики. Дивизия, в которую попал Александр Васильевич, остановилась возле города Великие Луки.

С этой станции везли нас до места на машине, жили по 50 человек в землянке. Еще в поезде лейтенант сказал: «Будешь работать с минометами». Мы проходили подготовку в тех окопах, где готовились немцы. Подготовка прошла за 15 дней, и нам сказали, что мы будем идти ближе к Берлину. Шли пешком, одна тележка — для снарядов, другая — для мин. Свой командир у нас был, он дает приказ — мы выполняем. Если приказ: «Минометы поставили, прицелились…» Война есть война.

Мы шли строем, народу много, по 5 человек в строю, но ни начала, ни конца не видно.  Тут видим: немцы ведут пленных: началась перестрелка, была такая канонада!!!  Раз стрельнешь, потом ходишь, как глухарь, ничего не слышишь. Много погибало на войне людей, товарищей, погибших много, их не сосчитать.  Очень много молоденьких погибло.   И снова долгая дорога. Вдруг нам встретились танки немецкие, они в Берлин на подмогу шли, а бензин закончился, стояли, ждали.  Дали приказ стрелять, а мы патроны берегли, боялись, что к немцам помощь придет, а у нас уже патронов   не будет.

По 5 человек отправляли на задание, вдруг слышно: «Огонь!», потом смотришь, с кем уходил на задание, те не вернулись. На другое задание идешь уже с другими. В боях капитаны теряли звездочки от пагонов. Мы им делали — мы же молодежь.

Два раза попадали в окружение, но особого страха не было, потому что шла война, и всем было тяжело. На войне я сталкивался и с предательством. Оно всегда было и будет.

Дошли до Эльбы, там произошла встреча с американцами. На Эльбе получили хорошую новость: Берлин взят нашими.  Часто мы пели песни. Там, на войне, не хошь — запоешь!

День Победы мне запомнился следующим. Дали приказ стрелять из ракетниц, как салют. Вот мы все молодежь начали стрелять, а потом праздновали: офицеры — в ресторанах, а мы — по 100 граммов и селедки, а бывало, открываешь, вроде думаешь, селедка, а там горошек, банки- то одинаковые. А основной едой   была солдатская каша (керза)!!

15 мая нас отправили в Берлин:  наводить порядок , охранять склады. На время боев многие жители уехали. Нам выдали новые гимнастерки, пилотки, но, смотрим, на пилотках звезд нет, мы брали консервные банки и делали звездочки, а у полковников были натуральные звездочки.  Война закончилась, а  мы были босиком, ободранные. Даже брали немецкие пилотки, перевернем как-нибудь,  скосим, главное, чтобы голова прикрыта. Город был похож на карточный домик: только подует ветер, и все дома рассыпаются. Вот был случай: полковник, который брал Берлин, ехал по городу и попал в аварию, погиб, в городе места живого не было, все разрушено.

Еще случай помню. Видел, как семья немцев  возвращалась в свой город.  С бабушкой, на велосипеде, сзади чемодан, ехали по развалинам, искали свой дом, которого на самом деле уже не было, но хорошо  хоть подвал остался.

Мы должны были быть очень внимательными, брать ничего нельзя было, опасно: вдруг  мины. 5 лет находились в Берлине, потом  демобилизовались. Самая любимая песня на войне «Узнай, родная мать, узнай,  жена-подруга», но петь много было нельзя.

В 1950 году и вернулся из Германии в Москву.

Сам я москвич. В доме, в котором я сейчас живу в Липицах,  отцовы сестры жили. В этом  доме во время войны летчики ночевали, у нас же аэродром недалеко был.

Племянник  отца остался в этом доме с матерью, в 41 женился, и уже на третий день войны он пропал. Из  шести  липицких ребят, которых  с ним призвали, только Иван Куликов и вернулся.

После войны я работал механиком в Пущине, там нет ни одного дома, где бы я ни был.  «На все руки мастер», — говорили. До 2002 года я работал, а сейчас давление не позволяет.

А подрастающему поколению я хочу пожелать: «Чтобы жили хорошо! Работали хорошо! Будут  хорошо работать — денег будет больше!»

(Сведения получены из интервью Липицких школьников 2005, 2011гг.)

  

 

Материал из сборника воспоминаний. Предоставила гл. редактор газеты «МК в Серпухове» Яна Киблицки (сборник воспоминаний составила Кытманова Наталья Григорьевна, зам. директора по воспитательной работе МОУ «Липицкая средняя общеобразовательная школа», Серпуховский район Московской области, 2013 г.)

 

 

 

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *